Если вы когда-нибудь бывали в Прибайкалье и переправлялись Татуровским паромом на правый берег, то сразу же за переправой имели возможность видеть село Острог. Названо оно так потому, что здесь в 1679 г. на месте небольшого зимовья был построен Итанцинский острог, как одно из первых укреплений русских землепроходцев во времена колонизации края. Между прочим, в 1975 г. эти места посетила знаменитая поэтесса Инна Лиснянская, а в 1988 г. ее стихотворение «На земле таёжной на острожной...» было опубликовано в популярном журнале «Огонёк». Но вернёмся к истории Итацинского острога, который в первые десятилетия своего существования был важным форпостом русских казаков на восточных рубежах Империи. Для защиты Баргузинского края от набегов монгольских ханов с юга в XVII в. были построены Итанцинский острог, Троицко-Селенгинский монастырь и Ильинский острог. Итанцинский острог выполнял роль Делегация бурят у Петра 1 сторожевого поста и ведал сбором ясака, выполнял административные функции, сюда были обязаны представители бурятских родов платить дань в государеву казну. По сообщению Г.Ф. Миллера, Итанцинскому острогу ясак платили 11 бурятских родов численностью 1751 человек. Отсутствие удобных путей сообщения со столицей России, удалённость региона и обширность сибирской территории затрудняли руководство из центра, что делало во многих случаях местных воевод самостоятельными в своих решениях и действиях. А порой не только самостоятельными, но и своевольными - они злоупотребляли своими полномочиями, творили беззакония. В 1703 г. делегация 11 родов хори-бурят во главе с Баданом Туракиным направилась к Белому царю с просьбой защитить их от притеснителей и насильников. Вот как описывали буряты бесчинства местных властей: «Служилые Селенгинские и Удинские люди отогнали верных царю тайшей с родами их, некоторые из тайшей 6 Указ Петра по жалобе бурят Казаки строят острог оставили детей и братьев своих в аманатстве (плену), (а сами) приклонились к китайскому хану. А которые остались под властью острогов и по заимкам, всех их прибили и побросали в реку Селенгу, а жён и детей их и живот их по себе разделили и распродали.». При этом в челобитной царю бурятское посольство указывало, что подъясачные инородцы «во вся годы платили исправно дань в государеву казну» и вместе с русскими казаками храбро сражались с монгольскими и маньчжурскими завоевателями, совершавшими набеги на территорию Забайкалья. Пётр Великий был не только строг, но и справедлив. 22 марта 1703 г. указом Петра I хоринские буряты выведены из подчинения Итанцинскому острогу и переданы в ведение Еравнинского острога. В конце петровского Указа - требование к Иркутским и Нерчинским начальникам: «в Итанцинский острог прислать из Нерчинска людей добрых, которые бы их, братских иноземцев, от всяких обид оберегали», «а будете прикащики учнут тем иноземцам или русским людям чинить обиды и разорения», «тех прикащиков, наказав жестоко, от приказов отставлять». Русские казаки с 1702 г. стали расселяться вдоль реки Итанцы. К Итанцинскому острогу к 1735 г. уже были приписаны 22 деревни вдоль реки Итанцы на расстоянии 50-60 вёрст. К концу XVIII в. острог пришёл в запустение, поскольку его жители переселились вверх по р. Итанца. Позднее Итанцинский острог иногда назывался Острожным селением, а к началу XX в. стал называться селом Острог (Острожное).

Памятная страница в истории Прибайкалья связана с поездкой наследника Цесаревича Николая Александровича на Восток в 1891 году.

     20 июня 1891 г. наследник престола посетил Верх-неудинск. На встрече высокого гостя присутствовали посланцы из Баргузинского уезда. Баргузинцы в подарок просили принять соболя, отличающегося своим размером и мехом. На пристани на р. Селенга он сел в лодку и плыл до станции «Половинной». Его сопровождали казаки, а также многие из жителей. Здесь была депутация Турунтаевской и Батуринской волостей, которые и преподнесли хлеб-соль.

     Кяхтинские купцы дарили сундуками лучший чай. Хоринские буряты вырезали трон, на котором он сидел во время пребывания в Забайкалье. Подарков было много. Наследник также не остался в долгу. Пожертвовал солидные средства на учебные заведения. Разумеется, он не мог вести с собой обоз подарков. Поэтому его подарки были небольшими. Например, многим казакам он вручил часы, серебряные портсигары, золотые булавки, перстни и другие ценные подарки. Забайкальские семьи хранили памятные подарки царевича как реликвии, передавая из поколения в поколение.

        22 июня Николай нанёс визит в Троицкий монастырь. У входа в монастырь августейшего гостя ожидал в полном облачении настоятель обители иеромонах Иринарх с духовенством и братией. После молебна Его Императорское Высочество изволил осмотреть два храма обители с достопримечательностями, относящимися отчасти ко времени Алексея Михайловича. На память о своем пребывании Наследник Цесаревич подарил монастырю среброзлащенный эмалированный напрестольный крест и пожертвовал 300 рублей.

     Волостной сход в Батуринской волости постановил: в ознаменование проявления милости Божией 17 октября 1888 г. и 29 апреля 1891 г. (спасение наследника от покушений) приобрести для волостного правления икону Божией Матери Всех Скорбящих Радости. В знак благодарности Наследника жителям Забайкалья за их радушный приём Николаем были учреждены: в Иркутской учительской семинарии стипендия имени Его Императорского Высочества и открыто реальное училище в г. Чита. Для училища крестьяне волостей Посольской, Троицкой, Кабанской, Турунтаевской, Батуринской, Иволгинской, Кударинской и буряты Кударинской Степной Думы пожертвовали все деньги, которые им следовали за выставленные подводы для проезда Его Императорского Высочества (более 2000 рублей).

     В память о визите высокого гостя в Верхнеудинске воздвигнута триумфальная арка, после революции она была уничтожена, а ныне восстановлена на том же месте в Улан-Удэ, где и стояла. Кстати, нынешняя улица Ленина до революции называлась Большая Николаевская.

В феврале 1978 г. бывшая улица Колхозная в селе Турунтаево была переименована в улицу им. Оболенского в память о пребывании декабриста Оболенского в селе Турунтаево в 1839-1841 гг. - решение об этом приняла сессия сельсовета по предложению журналиста А.З. Козина. На перекрёстке улиц Ленина и Оболенского, в церковной ограде, расположен небольшой деревянный дом, принадлежащий сейчас Спасской церкви (до середины 90-х годов здесь была детская музыкальная школа). В 2007 году старшеклассниками Турунтаевской гимназии во главе с классным руководителем В.Д. Тихомировой была установлена мемориальная доска в память о ссылке Оболенского. Собственно, Спасская церковь - единственное строение в селе Турунтаево, которое видело князя Евгения Оболенского, государственного преступника и раскаявшегося впоследствии законопослушного подданного Его Величества. Оболенский - один из создателей Северного общества, взявший на себя роль руководителя восстания вместо  струсившего в последний момент Сергея Трубецкого. Это Евгений Оболенский ранил во время восстания генерала Милорадовича, героя Отечественной войны 1812 года, а поручик Каховский добил генерала правительственных войск смертельным ударом. Каховский был позднее повешен в числе пяти главных заговорщиков, а Оболенский оказался вместе с Трубецким, Муравьёвым-Апостолом, Вадковским, Кюхельбекером, Якубовичем и другими декабристами приговорен Верховным уголовным судом к смертной казни отсечением головы. Но указом царя Николая I этой группе заговорщиков была дарована жизнь, и они были лишены чинов и дворянства, сосланы на вечное поселение и каторгу в Сибирь. Закованный в кандалы, Оболенский был отправлен сначала на солеваренный завод близ Иркутска, потом в Нерчинск, оттуда в Читу и, наконец, в Петровск-Забайкальский. В 1839 г. Оболенский был перечислен в ссыльнопоселенцы и водворён в с. Итанца (Турунтаево) Верхнеудинского уезда Иркутской губернии, позже добился перевода в Туринск, а ещё через год - в Ялуторовск Тобольской губернии. В Ялуторовске бывший князь женился на вольноотпущенной крестьянке Варваре Самсоновне Барановой, с которой прожил 19 лет, до самой своей кончины. После женитьбы Оболенский с жаром принялся за воспитание крестьянской девушки, и вскоре её уже нельзя было отличить от вполне светской дамы. Варвара родила ему 9 детей. В Ялуторовске Оболенский прожил 13 лет. В 1856 г., по манифесту Александра II об амнистии, Оболенский вернулся в Россию, и ему были возвращены права. Жил с женой и детьми в Калуге, где и умер. Будучи в Прибайкалье, Оболенский поддерживал почтовую связь со своими сёстрами и братьями. От брата Константина Евгений Петрович выписывал себе в Турунтаево «Библиотеку для чтения», «Московские ведомости» и «Русский инвалид». В письмах И. Пущину того периода Оболенский сетует на одиночество и отсутствие друзей. Сегодня восстановленная Турунтаевская Спасская церковь выглядит, по крайней мере, снаружи, практически так же, как и во времена, когда сюда хаживал Оболенский, который в годы ссылки стал довольно набожным и много философствовал на религиозные темы. Впоследствии некоторые историки называли Оболенского апологетом самодержавия и православия. Между прочим, сын одного из декабристов - Евгений Якушкин - писал об Оболенском (к тому времени поселившемся в Калуге): «Он хочет уверить себя и других, что он с головы до ног православный и самый ревностный поклонник самодержавия и особенно Николая Павловича, кроме этого, он имеет свойство защищать своё мнение так, что, слушая его, другие убеждаются в совершенно противном. Потому разговор с ним бывает иногда чрезвычайно забавен. Зато он олицетворённая доброта, и его никак нельзя не любить». А в «Записках недекабриста», принадлежащих перу Н.И. Греча (они опубликованы были в «Полярной звезде» Герцена и Огарёва), о Евгении Петровиче сказано следующее: «Он выжил срок заключения в Сибири, получил прощение и живёт теперь в Калуге... По словам лиц, знавших его, Россия потеряла в нём героя». Ещё один декабрист - Иван Шимков отбывал ссылку в Прибайкальском селе Батурино, он также собирался жениться на простой крестьянке, но умер до свадьбы, оставив всё своё имущество невесте. Похоронен Шимков в с. Батурино, в ограде Сретенского монастыря. 

Ещё одна незаурядная историческая личность, судьба которой связана с Прибайкальем, - Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская - «бабушка русской революции». Она сыграла значительную роль в развитии революционной ситуации в России, была одним из основателей партии эсеров. Жизнь Екатерины Константиновны окружена легендами, начиная с той, что её отец, отставной поручик, якобы считался прототипом Германна в «Пиковой Даме». Работала она в народной школе; но, едва родив сына (он станет потом плодовитым романистом Н.Н.Брешко-Брешковским), оставила семью и под именем солдатки Фёклы Косой подалась “в народ”. Эти хождения закончились в 1874 году каторгой. Приговорена она была к году каторжных работ и пяти годам ссылки в Сибири, но уже летом 1880-го пыталась бежать. За это власти приговорили Брешко-Брешковскую к четырём годам каторги и телесному наказанию, которое применить не решились. Из-за нескольких попыток к бегству ссылка Екатерины продлилась в итоге 18 лет. Каторжанкой она работала на Каре, дальше следовали места ссылки: Баргузин, Турунтаево, Селенгинск, Верхнеудинск, Иркутск, Тобольск, Тюмень. В 1879 отправлена на поселение в Читканскую волость в Баргузин. Весной 1881 совершила побег, но была схвачена полицией. Приговорена Баргузинским судом к ссылке на каторжные работы на 4 года. В 1882 снова привезена на Кару. В 1884 переведена на поселение в селение Турунтаевское Селенгинского округа. Из-за болезни переведена в Селенгинск. В Турунтаево Брешко-Брешковская пробыла около года. В ссылке Екатерина Константиновна легко находила общий язык с местными жителями, поскольку была не только внешне привлекательна, но и очень общительна, умела лечить, могла дать совет по хозяйству, учила грамоте, ухаживала за малышами и больными. По некоторым данным, в Турунтаево она встретила соратников по эсеровской партии, также приговоренных к ссылке, - П.И. Торгашева и Елену Левинсон. Свободу Брешко-Брешковской вернула Февральская революция 1917 года. Возвращение Екатерины Константиновны в Петербург было триумфальным: революционные власти выделили ей специальный вагон - во всех городах, через которые она проезжала, её бурно приветствовали, а на вокзале в столице её встречал председатель Временного правительства Керенский. В июне 1917 в России вышел даже игровой фильм о судьбе известной политкаторжанки, что говорит о её популярности в народе. Но после 1917 на родине её имя было освистано большевиками и предано забвению на долгие годы, а если и упоминали в Советской России, то называли уже не «бабушкой русской революции», а «матерью русской контрреволюции», как характеризовал её «иудушка» Троцкий. После Октября она ещё какое-то время проживала в Москве, хотя большевистскую программу считала извращением всех идеалов, за которые она всю жизнь боролась, а Брест-Литовский мир позорным для России. Поэтому она покинула Москву и выехала вновь за Урал, в Омск, где не было советской власти. Однако вскоре «бабушке русских революций» пришлось покинуть Омск и с чешскими легионерами выехать через Владивосток в США. В 1920 она возвращается в Европу и направляется в Прагу, откуда переехала в Подкарпатскую Русь. 26 января 1934 она отметила свое 90-летие. Екатерина Константиновна скончалась в сентябре того же года. «Её общественная биография, - написал А.Ф. Керенский в некрологе, - это история революционного движения за три четверти века... Без неё не может уже обойтись сама история, ибо без Бабушки духовно ущерблённой оказалась бы современная Россия».

В середине 50-х годов ХХ века была начата электрификация Транссибирской железнодорожной магистрали. Власти СССР на самом высоком уровне решили построить в кратчайшие сроки крупные предприятия по производству железобетона, в частности, опор контактной сети. Не последнее место в этой программе было отведено будущему заводу железобетонных конструкций рядом с неприметным полустанком Таловка. Строительство завода ЖБК было объявлено Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. В августе 1956 года в Таловку прибыла первая партия строителей. И жизнь на глухом полустанке закипела. От зари до зари звенел и лязгал разгружаемый металл, стучали молотки и топоры, гудели моторы, перекрывая людские голоса. Первыми были военные строители, затем их сменила молодёжь, приехавшая по комсомольским путёвкам. Рабочие натягивали палатки, наскоро строили тупики и загоняли в них разгруженные вагоны, приспосабливая их под жильё, складировали разгруженные материалы. А следом за первыми грузами поступали новые материалы, землеройные и строительные машины, заводское оборудование; подъезжали всё новые и новые группы строителей. С Кавказа, Украины, Поволжья, Смоленщины, Подмосковья по путёвкам комсомола прибывала молодёжь. Началось строительство одного из крупнейших в Сибири заводов ЖБК мощностью 45000 кубометров железобетона в год. Была поставлена задача: в сжатые сроки возвести завод и уже к концу 1957 года дать электрифицируемым участкам железной дороги не менее 1500 опор контактной сети. Вот почему одновременно со строительством основных цехов завода стали возводиться временные полигоны - для ускорения начала производства прямо под открытым небом (пригодился аналогичный опыт военных лет). Через год тихого полустанка было не узнать. Выросли две улицы щитовых домов. Полнились корпуса шести двухэтажных жилых зданий и школы. Одновременно были построены и стали работать заводские цеха по изготовлению шлакоблоков, опор контактной сети, арматурный цех. Поднялись колонны будущего главного корпуса. Задымились трубы паросиловых установок, обслуживающих пропарочные камеры. Установлены были генераторы временных электростанций. О размахе строительства говорит тот факт, что из 33 миллионов рублей всей проектной стоимости завода и посёлка Таловские новосёлы за первый год освоили 10 миллионов рублей. И в 1957 году уже не одну партию опор контактной сети отгрузили для участка дороги Иркутск-Черемхово. К концу 1957 года в Таловке уже были свой клуб со зрительным залом на 150 мест, большая рабочая столовая, магазин и другие объекты. Более 80 рабочих в том же году начали строительство личных домов на свои сбережения и с помощью государственных ссуд. Директором строящегося завода был назначен Валентин Митрофанович Гжибовский. Официально считается, что завод вступил в строй в 1958 году — с этого времени он стал поставлять продукцию в плановом порядке. В разное время предприятием руководили директора: В.М. Гжибовский, В.П. Серёдкин, В.Е. Нос, В.П. Нагаев, А.С. Шумилин, А.П. Рухленко, И.К. Дроздов. Первыми рабочими на производстве железобетонных конструкций стали П.И. Белов, А.Е. Лопатина, Г.С. Колоколов, Н.С. Колоколов, Г.И. Новолодская, А.Д. Трусов, П.Т. Суворов и другие. В семидесятые-восьмидесятые годы завод перекрыл почти вдвое свою проектную мощность. Вторую молодость завод пережил с началом строительства БАМа. Таловка ежегодно выпускала 50-60 тыс. кубометров железобетона шестидесяти наименований. Около 40% продукции шло на объекты БАМа, это были не только опоры контактной сети. В 1974 г. в Таловке разместились мехколонна № 138 и ОРС «Нижнеангарсктрансстрой», были построены их склады и перевалочная база. Таловка стала ещё и плацдармом, с которого шли строители на Бурятский участок БАМа. Круглосуточно шли через прибайкальские сёла тяжёлые японские и немецкие грузовики на север. На заводе созданы семейные династии: Колоколовых. Крюковых, Ерёминых, Тайшихиных, Рябцевых и многих других. Трудовой коллектив рос не только количественно, но и качественно. О зрелости рабочих кадров говорит то, что они с целью передачи опыта и оказания помощи в освоении новых мощностей выезжали не только на родственные предприятия Сибири и Дальнего Востока, но и за границу. Так, в 1983 г. Н.В. Дутова, Т.В. Лямич, А.Н. Панфилов и Н.А. Панфилова выезжали на один год на Кубу. А механик по опорам контактной сети В.Н. Кузнецов с этой же целью был командирован в Бразилию. Продукция завода шла на сотни строительных объектов по всей Сибири и Дальнему Востоку. 19 июня 1981 года Таловский завод ЖБК выпустил юбилейный — миллионный кубометр железобетона. На этом празднике героем дня стала бригада И.И. Ханхашанова, которой было доверено право изготовить юбилейный кубометр. В честь этого события была установлена памятная стела. В качестве корреспондента районной газеты мне довелось присутствовать на этом празднике рабочей гордости. Наряду со встречей агитпоезда «Комсомольской правды» в моей журналистской биографии это было одно из самых памятных событий, связанных с Таловским заводом ЖБК.